Он что, шутит? Это предложение привело меня в ужас.
— Я не могу, — заявила я. — Она любит Кейла, как родного. Она, наверное, отречется от меня.
Брови моего дяди взлетели вверх.
— Это немного притянуто за уши, тебе не кажется?
— Нет, — ответила я, — Я думаю, что это весьма правдиво.
Глаза моего дяди блеснули, когда он улыбнулся.
— Твой словарный запас растет.
Я смахнула с лица пряди волос, упавшие мне на глаза.
— Я прочла много книг, — сказала я, пожимая плечами. — Некоторые из них были не для детей.
Мой дядя приподнял бровь.
— Любовные романы?
Я молча кивнула.
— Для подростков — ничего откровенного или чего-то такого.
Во всяком случае, ничего слишком явно откровенного.
— Я не сомневаюсь, что подобные романы заставляют тебя еще больше расстраиваться из-за Кейла, — сказал дядя.
Я нахмурилась.
— Не совсем. Но, они заставляют меня мечтать о парне еще больше. Мне нравится читать о людях, которые живут счастливо. Похоже, было бы неплохо, если бы меня кто-то полюбил.
— Я люблю тебя, — быстро сказал дядя.
Я закатила глаза.
— Я имела ввиду любовь парня. Любовь близких — это совсем другой вид любви.
— Любовь близких — это все, — уточнил он. — Когда у тебя есть любовь всей семьи, ты можешь сделать все, что угодно.
— Ладно, Опра, — фыркнула я.
— Дерзкая девчонка, — засмеялся он. — Ну, если убрать шутки в сторону, то ты в порядке? Мы можем пропустить сеанс «Людей Икс», если хочешь.
— Ни малейшего шанса. Я умираю от желания посмотреть этот фильм.
Дядя пристально посмотрел на меня.
— Ты уверена? Потому что, если тебе грустно, мы можем сделать что-нибудь другое.
Я улыбнулась его беспокойству.
— Со мной все будет в порядке. Я так чувствую себя всякий раз, когда он меня отталкивает. Думаю, мне просто нужно привыкнуть к этому.
Мой дядя почесал шею.
— Или ты могла бы, ну не знаю, сказать Кейлу, что он тебе нравится и…
— Ты в своем уме? — я прервала своего дядю драматичным визгом. — Кейл никогда не узнает, что он мне нравится. Иначе моей жизни настанет конец!
— Дорогая, — сказал дядя, и его губы дрогнули.
— Нет! — сказала я и пригрозила пальцем. — Ты пообещаешь мне прямо сейчас, что все, что я когда-либо расскажу тебе о Кейле, останется только между нами. Только между нами.
— Лэйн…
— Пообещай, дядя Гарри.
Дядя так хохотал, что ему пришлось вытереть слезы с глаз.
— Ты точно такая же, как и твоя мать, — засмеялся он. — Такая требовательная.
Я скрестила руки на груди.
— По-моему, это не похоже на обещание.
Дядя ярко улыбнулся, затем покачал головой и заговорил.
— Обещаю, я буду держать все, что связано с Кейлом, строго между нами двумя.
Я посмотрела на него, потом вытянула вперед правую руку с поднятым мизинцем.
— Дай непреложный обет, — сказала я, прищурившись.
Дядя снова рассмеялся.
— Я знал, что буду жалеть, когда покупал тебе все эти книги о Гарри Поттере.
— Что, что? — внутренне я возмутилась. Возможно, это было самое лучшее решение, которое он когда-либо принял в своей жизни. Я обожала эти книги.
— Клятва на мизинцах, — настаивала я. — Это моя версия непреложного обета.
Дядя на мгновение прикусил нижнюю губу, потом поднял руку и обхватил мой мизинец своим.
— Я, Гарри Ларсон, мизинцево клянусь тебе, Лэйн Эдвардс, своей честью, никогда не рассказывать о наших разговорах или сплетнях о Кейле Ханте ему или любому, другому ныне живущему существу.
Я пропустила мимо ушей его очевидное веселье и сосредоточилась на его словах.
— Хорошо, — кивнула я. — Теперь мне не придется тебя убивать.
Губы моего дяди дрогнули.
— Девушка, защищающая свое сердце от возможной любви, что может пойти не так?
— Ничего, — ответила я. — Абсолютно ничего не может пойти не так, так как я уже все продумала.
— Ты в этом уверена? — спросил мой дядя, и в его тоне сквозил скептицизм. — Скрывая такие чувства, можно и навредить себе.
Я отмахнулась от его беспокойства. Расскажи я Кейлу о своих чувствах, мне стало бы очень больно. Я знала, что он не любит меня так же, как я его. Исходя из этого, я была уверена, что держать его в неведении о моих чувствах, было лучшим решением. Это была часть моего плана «люби-Кейла-на-расстоянии».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Доверься мне, — сказала я дяде. — Мой план абсолютно надежен.
— Да, — он кивнул, уголки его губ скривились. — Звучит все именно так.
Я игриво толкнула его.
— Я больше не хочу говорить о Кейле. Я хочу поговорить о кафе, которое только что купила бабуля. Как ты думаешь, она даст мне там работу на лето?
Он удивленно поднял брови.
— Тебе же только тринадцать.
— Ну и что? — я нахмурилась. — Я хочу выбраться из дома, и работа в новом кафе бабули идеально для этого подойдет.
— Почему ты хочешь выбраться из своего дома? — спросил дядя.
— Потому что, — я драматично вздохнула, — когда Кейл не с Дрю, он с моими братьями. А поскольку он мой единственный настоящий друг, мне больше нечего делать, когда его нет рядом. Мне разрешают покупать только одну новую книгу в неделю, так как они дорогие. А читаю я быстро и на все уходит всего несколько часов. Мама с папой никогда не выпускают меня одну, а если каким-то чудом и выпускают, то Локлан сам вызывается присматривать за мной, как будто я собираюсь сделать что-то плохое. Это так раздражает.
— Твои родители и братья просто беспокоятся о тебе. Ты же знаешь, что та бедная девочка из деревни, которую изнасиловали и убили, была твоего возраста. Она жила в сорока минутах езды, и они до сих пор не поймали того сукина сына, который это сделал. Ты не можешь винить их за то, что они защищают тебя.
Нет, не могу, но быть задушенной всеми тоже не укрепляет чувство защищенности.
— Да, я знаю, — проворчала я.
— Почему бы тебе не пригласить тех девушек, с которыми ты иногда занимаешься — Ханну и Салли, да?
— Анна и Элли? — фыркнула я.
— Да, верно, — дядя щелкнул пальцами. — Этих двоих, они кажутся милыми.
Я пожала плечами.
— Может быть, но мы немного поссорились в школе на днях, и все еще не помирились.
Я не знала, помиримся ли мы тоже, потому что Анна сказала несколько действительно плохих вещей о моей внешности. Элли не остановила ее и не стала защищать меня. Я решила, что она согласна с Анной и с ее мнением обо мне. Я старалась не обращать на это внимания, но это было трудно. Особенно, когда Анна продолжала бросать одни и те же ужасные слова обо мне.
Жирная. Уродливая. Занудная.
Это были простые слова, всего несколько букв, но они оказывали на меня влияние, даже если я этого не хотела.
— Друзья ссорятся — такое случается, но имей немного веры, и у тебя все получится.
Я кивнула, ради спокойствия дяди.
— Хорошо.
— Молодец, девочка, — сказал он, улыбаясь.
Я откинулась на спинку стула и, оглядев кухню моего дяди, тоже улыбнулась.
— Я люблю этот дом.
— Правда? — спросил он с явным удивлением в голосе.
Я молча кивнула.
— Это мое любимое место. Разве я не говорила тебе об этом раньше?
Он покачал головой.
— А почему это твое любимое место?
— Потому что у меня есть миллионы приятных воспоминаний о том, как я была здесь с тобой, — я улыбнулась, подумав о некоторых из них. — Как в тот раз, когда мы соорудили крепость из диванных подушек в гостиной, или, когда мы затопили эту комнату, наполняя водой воздушные шары, чтобы вытащить моих братьев на задний двор.
Мой дядя фыркнул.
— Твоя тетя Тереза так разозлилась на меня из-за того последнего случая.
Я тоже улыбнулся.
— Знаю, но все равно это был действительно замечательный день.
— Да, ты права, — согласился он, нежно улыбаясь, так как, без сомнения, думал о тете Терезе.
— Конечно, я люблю свой дом, но… не знаю… в твоем доме просто чувствуешь себя хорошо. Например, я чувствую себя очень безопасно, когда я здесь, как будто ничто не может коснуться меня. Разве это не странно?
